ПОРОЖДЕНИЕ НИЛА

Архитектор Николай Белоусов рассказал о своем доме в подмосковном поселке Нил, в котором с 1930-х годов не так уж много изменилось.

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 

Если есть в этом мире место, которое я называю родиной, и с большой и с маленькой буквы, то это наша дача в НИЛе, – такими словами начинает свой рассказ Николай Белоусов. – Там на террасе стоит старый дубовый стол, на котором пеленали четыре поколения нашей семьи. И лампа была с тем же абажуром, и кресло скрипело так же, и сад шумел..
Первое свое лето на даче семья прожила в 1935‑м, отцу Николая, Владимиру Белоусову, как раз исполнилось семь лет, а его младшая сестра Наталья (будущая жена Александра Ширвиндта) только родилась. Строил дом прадед Николая Владимир Семенов – главный архитектор Москвы, автор генплана 1935–1937 годов. Поселок НИЛ (Наука. Искусство. Литература) тогда был вообще .архитектурной вотчиной. – его придумали три великих зодчих: Виктор Веснин, один из самых последовательных русских конструктивистов-мечтателей, Георгий Гольц, автор шлюза на Яузе, большого Устьинского моста и блестящий театральный художник, и Моисей Гинзбург, работами которого восхищался Ле Корбюзье. Все вместе они решили построить для себя, близких друзей и просто приятных людей «город-сад» в виде небольшого дачного поселка. Автором плана стал Веснин – на высоком берегу Малой Истры были нарезаны участки в гектар и пол гектара каждый, а все фасады должны были быть обращены на широкий променад, который шел по самому краю оврага. Вдоль него росла (и до сих пор растет) дикая клубника и цвели ромашки («размером с кулак», по словам Белоусовых), а вокруг наступал дикий еловый и сосновый лес. Более буколичный среднерусский пейзаж и представить себе было сложно.
И хотя все пошло не совсем так, как задумывал Веснин, – оползни не позволили полноценно использовать высокий променад, – но сама идея дачного поселка, построенного по внятному архитектурному плану, оказалась не просто новаторской, но и совершенно рабочей. За прошедшие восемьдесят лет здесь практически ничего не поменялось. «Об этом никогда вслух не говорилось, – объясняет Белоусов. – Но место для НИЛа было выбрано по принципу «чем дальше от власти, тем лучше». В это время как раз Сталин переехал на Ближнюю дачу, и все стали активно заселять Николину Гору и то направление, а прадед мой поспешил в другую сторону, на Истру. Здесь была страшная глухомань – по одноколейке было добираться больше трех часов, асфальт кончался в Тушино, а дальше шла только щебенка. Поселиться в таком месте казалось чистым безумием, но человека, прошедшего англо-бурскую войну и бравшего в плен Черчилля, такие глупости не могли остановить». Не мешал ему и дефицит строительных материалов. «Леса было не достать, хотя он и рос кругом, но рубить его было никак нельзя – народное достояние. Потому бревна для сруба нашли так: неподалеку строили истринское водохранилище, и несколько деревень шли под затоп. Прадед выкупил один из домов за символические деньги, разобрал, перевез сюда и сложил новый дом». Остальные архитекторы тоже крутились как могли. Веснин хотел устроить себе перголу с выходом на овраг – с его участка открывался чудесный вид на Новый Иерусалим, – для этого поставил один сруб на другой, но не доделал, и конструкция получилась довольно нелепой на вид. Гольц тоже соорудил себе простой деревенский дом, на который взгромоздил странную композицию из бревен.
«В общем, у всех остальных жителей НИЛа дома были добротные и удобные, потому что для их строительства они наняли специалистов, а у академиков архитектуры – черт-те что».

«ЕСЛИ ЕСТЬ НА СВЕТЕ МЕСТО, КОТОРОЕ Я НАЗЫВАЮ РОДИНОЙ –И С БОЛЬШОЙ, И С МАЛЕНЬКОЙ БУКВЫ, – ТО ЭТО НАША ДАЧА В НИЛЕ. ЗДЕСЬ РАСТЕТ И ЦВЕТЕТ ЧЕТВЕРТОЕ ПОКОЛЕНИЕ НАШЕЙ СЕМЬИ.»

Строился дом два года и не по проекту, а по возможностям. Был он летний, ничем не утепленный и отапливался печью. Из удобств предусмотрена была умывальня с ночным горшком и небольшая комната с дырявым дощатым полом, где все мылись, поливая друг друга из кувшина водой, которая подогревалась на керосинке. В доме сразу поселилось много людей. «Кроме трех поколений Семеновых-Белоусовых я застал еще «трех граций», они жили в комнатах на втором
этаже. Одну звали Наталья Моисеевна Муромцева, в девичестве Саарбекова. Ее отцу принадлежали часть бакинских приисков, ее первый муж был сыном председателя Государственной думы, второй – поставщиком молока для императорского двора, а сама она обожала матерные анекдоты и сплетничать по телефону-автомату.
Судьба ее была незавидна: в двадцатом году, в преддверии тяжелой зимы, она отправила трех своих дочерей к родственникам во Францию, а сама осталась в Москве с больным сыном. В следующий раз они увиделись только в 1964‑м. В Советском Союзе долгое время ей работы не находилось (только посудомойкой), до тех пор пока не стали вести переговоры с французами по поводу цветного телевидения, тогда и выяснилось, что такого уровня переводчиков, как Наталья Моисеевна, днем с огнем не сыщешь. Второй грацией была Наталья Францевна, которая была женой одного из дедушкиных братьев, потом ушла от него к наркому, а когда того расстреляли, то вернулась в семью. А третья – крестная моего отца Мария Александровна, вдова писателя Свирского. И вот эти чудесные дамы спускались с утра на террасу в длинных белых платьях, с уложенными волосами, в перчатках и чулках, ели свои вареники с вишней, а потом отправлялись на променад по участку под кружевными зонтиками. Для меня, пионера с совершенно советским детством, это было то еще зрелище».
Ближайшим соседом Белоусовых был мхатовский актер Леонидов – сибарит и бонвиван, у которого было вокруг дома построено четыре террасы, где он все лето пил чай из никогда не остывающего самовара.

«ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ НИЛЬСКИЕ ЖИТЕЛИ ПОСТРОИЛИ СЕБЕ ДОМА ДОБРОТНЫЕ И УДОБНЫЕ, А ТРИ АКАДЕМИКА АРХИТЕКТУРЫ СООРУДИЛИ КАКИХ-ТО СВЯЩЕННЫХ ЧУДОВИЩ ИЗ ПОДРУЧНЫХ МАТЕРИАЛОВ.»

Одна из самых забавных историй, связанных с Леонидовым, произошла, когда Семенов с друзьями по привычке старого охотника решил потренироваться в стрельбе в овраге, разделяющем их с Весниным участки. Чей-то выстрел срикошетил, и дробь попала в бедро одной из невесток архитектора, а та, испугавшись, вызвала милицию. Юный оперуполномоченный приехал из соседнего городка на мотоцикле с коляской и попал в мир академиков, прославленных музыкантов и народных артистов, которые никак не хотели серьезно отнестись к проблеме, но и преступниками совсем не выглядели. Сломался он окончательно на показаниях Леонидова, который на вопрос, стреляют ли у Семеновых, хорошо поставленным голосом сказал: «Да постоянно стреляют! Я тут сижу, чай пью, а пули так и свистят, так и свистят».
Вокруг дома был разбит роскошный яблоневый сад и посажены цветы. «За это великолепие отвечали бабушка и дедушка, а все дети у них были на побегушках: окапывали яблони, срезали траву лопатами, посыпали дорожки. Розы, диковинные черные гладиолусы, каллы – чего только у нас ни росло. Весь поселок ходил к нам, как в Дом культуры». Но большая часть участка площадью в гектар была покрыта настоящим лесом. «Сейчас мы держим его в состоянии английского полузаброшенного парка, а в моем детстве был просто сплошной бурелом. Мы с Мишей Ширвиндтом, двоюродным братом и постоянным дачным товарищем, ходили по нему в походы.

«ТРИ ГРАЦИИ» – СТАРЫЕ ПОДРУГИ МОЕЙ БАБУШКИ. СПУСКАЛИСЬ К ЗАВТРАКУ В БЕЛЫХ ПЛАТЬЯХ, С УЛОЖЕННЫМИ ВОЛОСАМИ И СОВЕРШАЛИ ПРОМЕНАД ПОД КРУЖЕВНЫМИ ЗОНТИКАМИ. ДЛЯ ПИОНЕРА С СОВЕТСКИМ ДЕТСТВОМ ЭТО БЫЛО ЕЩЕ ТО ЗРЕЛИЩЕ».

С утра нас снаряжали рюкзаками с провизией, мы полдня шли по участку, устраивали бивуаки, разводили костры, а к полднику возвращались грязные, довольные и абсолютно счастливые». Одним из самых любимых ниловских развлечений был волейбол. Каждые выходные устраивались турниры, которые собирали местное население всех возрастов: «Бабушки, дедушки, женщины с колясками – это был такой клуб по интересам, который никак нельзя было про‑ пустить». Отдельно собиралась команда музыкантов, которых называли «смычковые». С ними играли по особым правилам, без верхних подач:
например, смычковым нельзя было повредить руки, поэтому над ними посмеивались, но входили в положение».
Но самое интересное и в НИЛе, и в жизни семьи Белоусовых, что прошедшее время, которое употреблено в описании этих буколичных дачных картин, совсем неверно. В поселке до сих пор играют в волейбол, до сих пор собирают детские праздники на сорок человек, с шарадами и домашними спектаклями, до сих пор гоняют на машинах по лесу и рассказывают истории под старым абажуром на террасе. «Здесь удивительный микроклимат, – говорит Николай. – Я вижу, как моя шестилетняя внучка общается с теми же людьми, с которым рос я, и с их внуками, разумеется. А у моих далеко немолодых родителей
живы и все так же остры на язык друзья детства. Мы все знакомы друг с другом сорок, пятьдесят, шестьдесят лет, так что не надо ни пытаться произвести впечатление, ни рассказывать о себе, можно просто делать и говорить то, что действительно интересно и нужно. А те новые люди, которые все-таки появляются в поселке, очень быстро включаются в общую круговерть и тоже становятся своими».

«В ПОСЕЛКЕ ДО СИХ ПОР ИГРАЮТ В ВОЛЕЙБОЛ, ДО СИХ ПОР СОБИРАЮТ ДЕТСКИЕ ПРАЗДНИКИ НА СОРОК ЧЕЛОВЕК, С ШАРАДАМИ И ДОМАШНИМИ СПЕКТАКЛЯМИ, ДО СИХ ПОР ГОНЯЮТ НА МАШИНАХ ПО ЛЕСУ И РАССКАЗЫВАЮТ ИСТОРИИ ПОД СТАРЫМ АБАЖУРОМ.»

Секрет такой удивительной консервации Белоусов видит во вполне бытовых вещах. НИЛ стоит на отшибе от больших трасс, до него до сих пор не слишком удобно добираться. В нем до самого последнего времени не было газа и зимнего водопровода. И из-за овражистой местности проехать туда могут только полноприводные машины («раньше у всех были «Нивы», теперь обзавелись джипами»).
«Нас эти бытовые трудности никогда почему-то не смущали. Вот мама моя приехала из Малаховки, где были настоящие подмосковные «светские» дачи, на них даже телефоны водились. Ей, конечно, поначалу пришлось сильно перестраивать свое представление о том, откуда берется вода (из колодца за полкилометра), или учиться, как протопить промерзший дом. Но к моему рождению все уже эти премудрости отлично освоили».
Несколько лет назад к Белоусовым цивилизация все же пришла – дом утеплили, провели все необходимые коммуникации, построили баню.
«Мы очень боялись браться за ремонт, – говорит Белоусов. – Боялись вспугнуть дух места. Поэтому ко всему подошли очень тщательно. Реставрируя террасу, так долго подбиралиультрамариновую краску один в один, что, когда Александр Ширвиндт приехал после ремонта на дачу, он не увидел разницы. Моя жена Оля искала ткани для переобивки старой мебели – чтобы не выбивались из времени. Всей семьей долго спорили вокруг печки-камина. Он был весь расписан поколениями детей, которые рисовали, оставляли на нем записочки и отмечали свой рост. По отдельности все было очень мило, а вместе превратилось в какое-то месиво, с которым надо было что-то делать. Правильный цвет нашелся где-то после пяти утра и нескольких бутылок вина. В результате главной похвалой нашим усилиям стали слова родителей: «Спасибо, вы подарили нам весну и осень на даче».
И внучки, которая в последнее лето авторитетно заявила: «С домом теперь все отлично, теперь надо сделать грядку и выращивать на ней овощи. Не можем же мы есть то безобразие, которое продается в магазинах». Это будет что-то новое для старого семейного гнезда. Такой сознательный шестилетний генерал ими еще не командовал».

 

МИЛА И ВОКА

РОДИТЕЛИ НИКОЛАЯ БЕЛОУСОВА СЕЙЧАС ПРОВОДЯТ НА НИЛОВСКОЙ ДАЧЕ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ. НО У МИЛЫ, ТАК ЕЕ ЗОВУТ В СЕМЬЕ, ЕСТЬ И СВОЯ, ОТДЕЛЬНАЯ ДАЧНАЯ ИСТОРИЯ. ЕЕ ДЕТСТВО ПРОШЛО В МАЛАХОВКЕ, ПОДМОСКОВНОМ ПОСЕЛКЕ, СОХРАНИВШЕМ И ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ ПОЧТИ АРИСТОКРАТИЧЕСКИЙ ШИК. «ДО 1917 ГОДА ЭТО БЫЛО ЧУТЬ ЛИ НЕ САМОЕ МОДНОЕ ДАЧНОЕ МЕСТО. В МАЛАХОВКЕ СНИМАЛИ ДАЧИ БОГАТЫЕ И ПРОСВЕЩЕННЫЕ ЛЮДИ, ТАК ЧТО ТАМ БЫЛ ЗАЛ, ГДЕ ПОКАЗЫВАЛИ КИНО, ЧУТЬ ЛИ НЕ ВПЕРВЫЕ В РОССИИ, ТАМ ВЫСТУПАЛ ШАЛЯПИН, ТЕННИСНЫЕ КОРТЫ И ПЛОЩАДКИ ДЛЯ КРОКЕТА БЫЛИ ЗАПОЛНЕНЫ ДАМАМИ В ШЛЯПКАХ НА ВЫСОКИХ ПРИЧЕСКАХ. ВОТ ТАМ ТО Я И РОСЛА У ТЕТИ, В ДОМЕ С БОЛЬШОЙ БИБЛИОТЕКОЙ, БОГАТОЙ ОБСТАНОВКОЙ, КАНАЛИЗАЦИЕЙ И ДАЖЕ ПРОВЕДЕННЫМ ТЕЛЕФОНОМ. ЭТО БЛАГОЛЕПИЕ, ПРАВДА, НЕ МЕШАЛО МНЕ ВОРОВАТЬ ЯБЛОКИ С СОСЕДСКОЙ ШПАНОЙ – ЭТО Я ПРОДЕЛЫВАЛА ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО В НИЖНЕЙ ЮБКЕ. ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, КАКИМ ШОКОМ ДЛЯ МЕНЯ БЫЛ ПРИЕЗД В НИЛ, ГДЕ КОЛОДЕЦ ЕДВА ТОЛЬКО ВЫРЫЛИ? ТАМ Я ПОНЯЛА, ЧТО МАЛАХОВКА ЭТО НЕ ДАЧА, ЭТО ТАК, БАЛОВСТВО.
А ВОТ – МЕСТО, КУДА ТЫ ДОЛГО ДОБИРАЕШЬСЯ НА ОДНОКОЛЕЙКЕ, ПОТОМ БРЕДЕШЬ ПЕШКОМ И НАКОНЕЦ ДОХОДИШЬ, ЧТОБЫ ОСОЗНАТЬ, ЧТО ТЫ ДОМА.

stdClass Object
(
    [id] => 41
    [asset_id] => 117
    [title] => НИКОЛАЙ БЕЛОУСОВ
    [alias] => nikolaj-belousov
    [introtext] => 
ПОРОЖДЕНИЕ НИЛА
Архитектор Николай Белоусов рассказал о своем доме в подмосковном поселке Нил, в котором с 1930-х годов не так уж много изменилось.
{gallery}NIKOLAJ_BELOUSOV::::::Elegant{/gallery}


Если есть в этом мире место, которое я называю родиной, и с большой и с маленькой буквы, то это наша дача в НИЛе, – такими словами начинает свой рассказ Николай Белоусов. – Там на террасе стоит старый дубовый стол, на котором пеленали четыре поколения нашей семьи. И лампа была с тем же абажуром, и кресло скрипело так же, и сад шумел..
Первое свое лето на даче семья прожила в 1935‑м, отцу Николая, Владимиру Белоусову, как раз исполнилось семь лет, а его младшая сестра Наталья (будущая жена Александра Ширвиндта) только родилась. Строил дом прадед Николая Владимир Семенов – главный архитектор Москвы, автор генплана 1935–1937 годов. Поселок НИЛ (Наука. Искусство. Литература) тогда был вообще .архитектурной вотчиной. – его придумали три великих зодчих: Виктор Веснин, один из самых последовательных русских конструктивистов-мечтателей, Георгий Гольц, автор шлюза на Яузе, большого Устьинского моста и блестящий театральный художник, и Моисей Гинзбург, работами которого восхищался Ле Корбюзье. Все вместе они решили построить для себя, близких друзей и просто приятных людей «город-сад» в виде небольшого дачного поселка. Автором плана стал Веснин – на высоком берегу Малой Истры были нарезаны участки в гектар и пол гектара каждый, а все фасады должны были быть обращены на широкий променад, который шел по самому краю оврага. Вдоль него росла (и до сих пор растет) дикая клубника и цвели ромашки («размером с кулак», по словам Белоусовых), а вокруг наступал дикий еловый и сосновый лес. Более буколичный среднерусский пейзаж и представить себе было сложно.
И хотя все пошло не совсем так, как задумывал Веснин, – оползни не позволили полноценно использовать высокий променад, – но сама идея дачного поселка, построенного по внятному архитектурному плану, оказалась не просто новаторской, но и совершенно рабочей. За прошедшие восемьдесят лет здесь практически ничего не поменялось. «Об этом никогда вслух не говорилось, – объясняет Белоусов. – Но место для НИЛа было выбрано по принципу «чем дальше от власти, тем лучше». В это время как раз Сталин переехал на Ближнюю дачу, и все стали активно заселять Николину Гору и то направление, а прадед мой поспешил в другую сторону, на Истру. Здесь была страшная глухомань – по одноколейке было добираться больше трех часов, асфальт кончался в Тушино, а дальше шла только щебенка. Поселиться в таком месте казалось чистым безумием, но человека, прошедшего англо-бурскую войну и бравшего в плен Черчилля, такие глупости не могли остановить». Не мешал ему и дефицит строительных материалов. «Леса было не достать, хотя он и рос кругом, но рубить его было никак нельзя – народное достояние. Потому бревна для сруба нашли так: неподалеку строили истринское водохранилище, и несколько деревень шли под затоп. Прадед выкупил один из домов за символические деньги, разобрал, перевез сюда и сложил новый дом». Остальные архитекторы тоже крутились как могли. Веснин хотел устроить себе перголу с выходом на овраг – с его участка открывался чудесный вид на Новый Иерусалим, – для этого поставил один сруб на другой, но не доделал, и конструкция получилась довольно нелепой на вид. Гольц тоже соорудил себе простой деревенский дом, на который взгромоздил странную композицию из бревен.
«В общем, у всех остальных жителей НИЛа дома были добротные и удобные, потому что для их строительства они наняли специалистов, а у академиков архитектуры – черт-те что».
«ЕСЛИ ЕСТЬ НА СВЕТЕ МЕСТО, КОТОРОЕ Я НАЗЫВАЮ РОДИНОЙ –И С БОЛЬШОЙ, И С МАЛЕНЬКОЙ БУКВЫ, – ТО ЭТО НАША ДАЧА В НИЛЕ. ЗДЕСЬ РАСТЕТ И ЦВЕТЕТ ЧЕТВЕРТОЕ ПОКОЛЕНИЕ НАШЕЙ СЕМЬИ.»
Строился дом два года и не по проекту, а по возможностям. Был он летний, ничем не утепленный и отапливался печью. Из удобств предусмотрена была умывальня с ночным горшком и небольшая комната с дырявым дощатым полом, где все мылись, поливая друг друга из кувшина водой, которая подогревалась на керосинке. В доме сразу поселилось много людей. «Кроме трех поколений Семеновых-Белоусовых я застал еще «трех граций», они жили в комнатах на втором
этаже. Одну звали Наталья Моисеевна Муромцева, в девичестве Саарбекова. Ее отцу принадлежали часть бакинских приисков, ее первый муж был сыном председателя Государственной думы, второй – поставщиком молока для императорского двора, а сама она обожала матерные анекдоты и сплетничать по телефону-автомату.
Судьба ее была незавидна: в двадцатом году, в преддверии тяжелой зимы, она отправила трех своих дочерей к родственникам во Францию, а сама осталась в Москве с больным сыном. В следующий раз они увиделись только в 1964‑м. В Советском Союзе долгое время ей работы не находилось (только посудомойкой), до тех пор пока не стали вести переговоры с французами по поводу цветного телевидения, тогда и выяснилось, что такого уровня переводчиков, как Наталья Моисеевна, днем с огнем не сыщешь. Второй грацией была Наталья Францевна, которая была женой одного из дедушкиных братьев, потом ушла от него к наркому, а когда того расстреляли, то вернулась в семью. А третья – крестная моего отца Мария Александровна, вдова писателя Свирского. И вот эти чудесные дамы спускались с утра на террасу в длинных белых платьях, с уложенными волосами, в перчатках и чулках, ели свои вареники с вишней, а потом отправлялись на променад по участку под кружевными зонтиками. Для меня, пионера с совершенно советским детством, это было то еще зрелище».
Ближайшим соседом Белоусовых был мхатовский актер Леонидов – сибарит и бонвиван, у которого было вокруг дома построено четыре террасы, где он все лето пил чай из никогда не остывающего самовара.
«ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ НИЛЬСКИЕ ЖИТЕЛИ ПОСТРОИЛИ СЕБЕ ДОМА ДОБРОТНЫЕ И УДОБНЫЕ, А ТРИ АКАДЕМИКА АРХИТЕКТУРЫ СООРУДИЛИ КАКИХ-ТО СВЯЩЕННЫХ ЧУДОВИЩ ИЗ ПОДРУЧНЫХ МАТЕРИАЛОВ.»
Одна из самых забавных историй, связанных с Леонидовым, произошла, когда Семенов с друзьями по привычке старого охотника решил потренироваться в стрельбе в овраге, разделяющем их с Весниным участки. Чей-то выстрел срикошетил, и дробь попала в бедро одной из невесток архитектора, а та, испугавшись, вызвала милицию. Юный оперуполномоченный приехал из соседнего городка на мотоцикле с коляской и попал в мир академиков, прославленных музыкантов и народных артистов, которые никак не хотели серьезно отнестись к проблеме, но и преступниками совсем не выглядели. Сломался он окончательно на показаниях Леонидова, который на вопрос, стреляют ли у Семеновых, хорошо поставленным голосом сказал: «Да постоянно стреляют! Я тут сижу, чай пью, а пули так и свистят, так и свистят».
Вокруг дома был разбит роскошный яблоневый сад и посажены цветы. «За это великолепие отвечали бабушка и дедушка, а все дети у них были на побегушках: окапывали яблони, срезали траву лопатами, посыпали дорожки. Розы, диковинные черные гладиолусы, каллы – чего только у нас ни росло. Весь поселок ходил к нам, как в Дом культуры». Но большая часть участка площадью в гектар была покрыта настоящим лесом. «Сейчас мы держим его в состоянии английского полузаброшенного парка, а в моем детстве был просто сплошной бурелом. Мы с Мишей Ширвиндтом, двоюродным братом и постоянным дачным товарищем, ходили по нему в походы.
«ТРИ ГРАЦИИ» – СТАРЫЕ ПОДРУГИ МОЕЙ БАБУШКИ. СПУСКАЛИСЬ К ЗАВТРАКУ В БЕЛЫХ ПЛАТЬЯХ, С УЛОЖЕННЫМИ ВОЛОСАМИ И СОВЕРШАЛИ ПРОМЕНАД ПОД КРУЖЕВНЫМИ ЗОНТИКАМИ. ДЛЯ ПИОНЕРА С СОВЕТСКИМ ДЕТСТВОМ ЭТО БЫЛО ЕЩЕ ТО ЗРЕЛИЩЕ».
С утра нас снаряжали рюкзаками с провизией, мы полдня шли по участку, устраивали бивуаки, разводили костры, а к полднику возвращались грязные, довольные и абсолютно счастливые». Одним из самых любимых ниловских развлечений был волейбол. Каждые выходные устраивались турниры, которые собирали местное население всех возрастов: «Бабушки, дедушки, женщины с колясками – это был такой клуб по интересам, который никак нельзя было про‑ пустить». Отдельно собиралась команда музыкантов, которых называли «смычковые». С ними играли по особым правилам, без верхних подач:
например, смычковым нельзя было повредить руки, поэтому над ними посмеивались, но входили в положение».
Но самое интересное и в НИЛе, и в жизни семьи Белоусовых, что прошедшее время, которое употреблено в описании этих буколичных дачных картин, совсем неверно. В поселке до сих пор играют в волейбол, до сих пор собирают детские праздники на сорок человек, с шарадами и домашними спектаклями, до сих пор гоняют на машинах по лесу и рассказывают истории под старым абажуром на террасе. «Здесь удивительный микроклимат, – говорит Николай. – Я вижу, как моя шестилетняя внучка общается с теми же людьми, с которым рос я, и с их внуками, разумеется. А у моих далеко немолодых родителей
живы и все так же остры на язык друзья детства. Мы все знакомы друг с другом сорок, пятьдесят, шестьдесят лет, так что не надо ни пытаться произвести впечатление, ни рассказывать о себе, можно просто делать и говорить то, что действительно интересно и нужно. А те новые люди, которые все-таки появляются в поселке, очень быстро включаются в общую круговерть и тоже становятся своими».
«В ПОСЕЛКЕ ДО СИХ ПОР ИГРАЮТ В ВОЛЕЙБОЛ, ДО СИХ ПОР СОБИРАЮТ ДЕТСКИЕ ПРАЗДНИКИ НА СОРОК ЧЕЛОВЕК, С ШАРАДАМИ И ДОМАШНИМИ СПЕКТАКЛЯМИ, ДО СИХ ПОР ГОНЯЮТ НА МАШИНАХ ПО ЛЕСУ И РАССКАЗЫВАЮТ ИСТОРИИ ПОД СТАРЫМ АБАЖУРОМ.»
Секрет такой удивительной консервации Белоусов видит во вполне бытовых вещах. НИЛ стоит на отшибе от больших трасс, до него до сих пор не слишком удобно добираться. В нем до самого последнего времени не было газа и зимнего водопровода. И из-за овражистой местности проехать туда могут только полноприводные машины («раньше у всех были «Нивы», теперь обзавелись джипами»).
«Нас эти бытовые трудности никогда почему-то не смущали. Вот мама моя приехала из Малаховки, где были настоящие подмосковные «светские» дачи, на них даже телефоны водились. Ей, конечно, поначалу пришлось сильно перестраивать свое представление о том, откуда берется вода (из колодца за полкилометра), или учиться, как протопить промерзший дом. Но к моему рождению все уже эти премудрости отлично освоили».
Несколько лет назад к Белоусовым цивилизация все же пришла – дом утеплили, провели все необходимые коммуникации, построили баню.
«Мы очень боялись браться за ремонт, – говорит Белоусов. – Боялись вспугнуть дух места. Поэтому ко всему подошли очень тщательно. Реставрируя террасу, так долго подбиралиультрамариновую краску один в один, что, когда Александр Ширвиндт приехал после ремонта на дачу, он не увидел разницы. Моя жена Оля искала ткани для переобивки старой мебели – чтобы не выбивались из времени. Всей семьей долго спорили вокруг печки-камина. Он был весь расписан поколениями детей, которые рисовали, оставляли на нем записочки и отмечали свой рост. По отдельности все было очень мило, а вместе превратилось в какое-то месиво, с которым надо было что-то делать. Правильный цвет нашелся где-то после пяти утра и нескольких бутылок вина. В результате главной похвалой нашим усилиям стали слова родителей: «Спасибо, вы подарили нам весну и осень на даче».
И внучки, которая в последнее лето авторитетно заявила: «С домом теперь все отлично, теперь надо сделать грядку и выращивать на ней овощи. Не можем же мы есть то безобразие, которое продается в магазинах». Это будет что-то новое для старого семейного гнезда. Такой сознательный шестилетний генерал ими еще не командовал».
 
МИЛА И ВОКА
РОДИТЕЛИ НИКОЛАЯ БЕЛОУСОВА СЕЙЧАС ПРОВОДЯТ НА НИЛОВСКОЙ ДАЧЕ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ. НО У МИЛЫ, ТАК ЕЕ ЗОВУТ В СЕМЬЕ, ЕСТЬ И СВОЯ, ОТДЕЛЬНАЯ ДАЧНАЯ ИСТОРИЯ. ЕЕ ДЕТСТВО ПРОШЛО В МАЛАХОВКЕ, ПОДМОСКОВНОМ ПОСЕЛКЕ, СОХРАНИВШЕМ И ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ ПОЧТИ АРИСТОКРАТИЧЕСКИЙ ШИК. «ДО 1917 ГОДА ЭТО БЫЛО ЧУТЬ ЛИ НЕ САМОЕ МОДНОЕ ДАЧНОЕ МЕСТО. В МАЛАХОВКЕ СНИМАЛИ ДАЧИ БОГАТЫЕ И ПРОСВЕЩЕННЫЕ ЛЮДИ, ТАК ЧТО ТАМ БЫЛ ЗАЛ, ГДЕ ПОКАЗЫВАЛИ КИНО, ЧУТЬ ЛИ НЕ ВПЕРВЫЕ В РОССИИ, ТАМ ВЫСТУПАЛ ШАЛЯПИН, ТЕННИСНЫЕ КОРТЫ И ПЛОЩАДКИ ДЛЯ КРОКЕТА БЫЛИ ЗАПОЛНЕНЫ ДАМАМИ В ШЛЯПКАХ НА ВЫСОКИХ ПРИЧЕСКАХ. ВОТ ТАМ ТО Я И РОСЛА У ТЕТИ, В ДОМЕ С БОЛЬШОЙ БИБЛИОТЕКОЙ, БОГАТОЙ ОБСТАНОВКОЙ, КАНАЛИЗАЦИЕЙ И ДАЖЕ ПРОВЕДЕННЫМ ТЕЛЕФОНОМ. ЭТО БЛАГОЛЕПИЕ, ПРАВДА, НЕ МЕШАЛО МНЕ ВОРОВАТЬ ЯБЛОКИ С СОСЕДСКОЙ ШПАНОЙ – ЭТО Я ПРОДЕЛЫВАЛА ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО В НИЖНЕЙ ЮБКЕ. ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, КАКИМ ШОКОМ ДЛЯ МЕНЯ БЫЛ ПРИЕЗД В НИЛ, ГДЕ КОЛОДЕЦ ЕДВА ТОЛЬКО ВЫРЫЛИ? ТАМ Я ПОНЯЛА, ЧТО МАЛАХОВКА ЭТО НЕ ДАЧА, ЭТО ТАК, БАЛОВСТВО.
А ВОТ – МЕСТО, КУДА ТЫ ДОЛГО ДОБИРАЕШЬСЯ НА ОДНОКОЛЕЙКЕ, ПОТОМ БРЕДЕШЬ ПЕШКОМ И НАКОНЕЦ ДОХОДИШЬ, ЧТОБЫ ОСОЗНАТЬ, ЧТО ТЫ ДОМА.

    [fulltext] => 
    [state] => 1
    [catid] => 9
    [created] => 2016-06-06 14:12:40
    [created_by] => 397
    [created_by_alias] => 
    [modified] => 2016-06-10 17:12:04
    [modified_by] => 397
    [checked_out] => 0
    [checked_out_time] => 0000-00-00 00:00:00
    [publish_up] => 2016-06-06 11:14:41
    [publish_down] => 0000-00-00 00:00:00
    [images] => {"image_intro":"","float_intro":"","image_intro_alt":"","image_intro_caption":"","image_fulltext":"","float_fulltext":"","image_fulltext_alt":"","image_fulltext_caption":""}
    [urls] => {"urla":false,"urlatext":"","targeta":"","urlb":false,"urlbtext":"","targetb":"","urlc":false,"urlctext":"","targetc":""}
    [attribs] => {"show_title":"","link_titles":"","show_tags":"","show_intro":"","info_block_position":"","show_category":"","link_category":"","show_parent_category":"","link_parent_category":"","show_author":"","link_author":"","show_create_date":"","show_modify_date":"","show_publish_date":"","show_item_navigation":"","show_icons":"","show_print_icon":"","show_email_icon":"","show_vote":"","show_hits":"","show_noauth":"","urls_position":"","alternative_readmore":"","article_layout":"","show_publishing_options":"","show_article_options":"","show_urls_images_backend":"","show_urls_images_frontend":""}
    [version] => 19
    [ordering] => 2
    [metakey] => 
    [metadesc] => 
    [access] => 1
    [hits] => 6113
    [metadata] => Joomla\Registry\Registry Object
        (
            [data:protected] => stdClass Object
                (
                    [robots] => 
                    [author] => 
                    [rights] => 
                    [xreference] => 
                )

            [separator] => .
        )

    [featured] => 0
    [language] => *
    [xreference] => 
    [category_title] => Дачники
    [category_alias] => dachniki
    [category_access] => 1
    [author] => Super User
    [parent_title] => ROOT
    [parent_id] => 1
    [parent_route] => 
    [parent_alias] => root
    [rating] => 
    [rating_count] => 
    [params] => Joomla\Registry\Registry Object
        (
            [data:protected] => stdClass Object
                (
                    [article_layout] => _:default
                    [show_title] => 0
                    [link_titles] => 0
                    [show_intro] => 1
                    [info_block_position] => 0
                    [show_category] => 0
                    [link_category] => 0
                    [show_parent_category] => 0
                    [link_parent_category] => 0
                    [show_author] => 0
                    [link_author] => 0
                    [show_create_date] => 0
                    [show_modify_date] => 0
                    [show_publish_date] => 0
                    [show_item_navigation] => 0
                    [show_vote] => 0
                    [show_readmore] => 1
                    [show_readmore_title] => 0
                    [readmore_limit] => 100
                    [show_tags] => 0
                    [show_icons] => 0
                    [show_print_icon] => 0
                    [show_email_icon] => 0
                    [show_hits] => 0
                    [show_noauth] => 0
                    [urls_position] => 0
                    [show_publishing_options] => 1
                    [show_article_options] => 1
                    [save_history] => 1
                    [history_limit] => 10
                    [show_urls_images_frontend] => 0
                    [show_urls_images_backend] => 1
                    [targeta] => 0
                    [targetb] => 0
                    [targetc] => 0
                    [float_intro] => left
                    [float_fulltext] => left
                    [category_layout] => _:blog
                    [show_category_heading_title_text] => 0
                    [show_category_title] => 0
                    [show_description] => 0
                    [show_description_image] => 0
                    [maxLevel] => 1
                    [show_empty_categories] => 0
                    [show_no_articles] => 1
                    [show_subcat_desc] => 1
                    [show_cat_num_articles] => 0
                    [show_cat_tags] => 1
                    [show_base_description] => 1
                    [maxLevelcat] => -1
                    [show_empty_categories_cat] => 0
                    [show_subcat_desc_cat] => 1
                    [show_cat_num_articles_cat] => 1
                    [num_leading_articles] => 0
                    [num_intro_articles] => 10
                    [num_columns] => 1
                    [num_links] => 0
                    [multi_column_order] => 0
                    [show_subcategory_content] => 0
                    [show_pagination_limit] => 1
                    [filter_field] => hide
                    [show_headings] => 1
                    [list_show_date] => 0
                    [date_format] => 
                    [list_show_hits] => 1
                    [list_show_author] => 1
                    [orderby_pri] => order
                    [orderby_sec] => rdate
                    [order_date] => published
                    [show_pagination] => 2
                    [show_pagination_results] => 1
                    [show_featured] => show
                    [show_feed_link] => 1
                    [feed_summary] => 0
                    [feed_show_readmore] => 0
                    [show_page_heading] => 
                    [menu_text] => 1
                    [menu_show] => 1
                    [secure] => 0
                    [page_title] => НИКОЛАЙ БЕЛОУСОВ 
                    [page_description] => Хочу дачу
                    [page_rights] => 
                    [robots] => 
                    [access-view] => 1
                )

            [separator] => .
        )

    [tagLayout] => JLayoutFile Object
        (
            [layoutId:protected] => joomla.content.tags
            [basePath:protected] => 
            [fullPath:protected] => 
            [includePaths:protected] => Array
                (
                )

            [options:protected] => Joomla\Registry\Registry Object
                (
                    [data:protected] => stdClass Object
                        (
                            [component] => com_content
                            [client] => 0
                        )

                    [separator] => .
                )

            [data:protected] => Array
                (
                )

            [debugMessages:protected] => Array
                (
                )

        )

    [slug] => 41:nikolaj-belousov
    [catslug] => 9:dachniki
    [parent_slug] => 
    [readmore_link] => /index.php/80/nikolaj-belousov
    [text] => 
ПОРОЖДЕНИЕ НИЛА
Архитектор Николай Белоусов рассказал о своем доме в подмосковном поселке Нил, в котором с 1930-х годов не так уж много изменилось.



    

        

                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                            

                    

                
                    
    






Если есть в этом мире место, которое я называю родиной, и с большой и с маленькой буквы, то это наша дача в НИЛе, – такими словами начинает свой рассказ Николай Белоусов. – Там на террасе стоит старый дубовый стол, на котором пеленали четыре поколения нашей семьи. И лампа была с тем же абажуром, и кресло скрипело так же, и сад шумел..
Первое свое лето на даче семья прожила в 1935‑м, отцу Николая, Владимиру Белоусову, как раз исполнилось семь лет, а его младшая сестра Наталья (будущая жена Александра Ширвиндта) только родилась. Строил дом прадед Николая Владимир Семенов – главный архитектор Москвы, автор генплана 1935–1937 годов. Поселок НИЛ (Наука. Искусство. Литература) тогда был вообще .архитектурной вотчиной. – его придумали три великих зодчих: Виктор Веснин, один из самых последовательных русских конструктивистов-мечтателей, Георгий Гольц, автор шлюза на Яузе, большого Устьинского моста и блестящий театральный художник, и Моисей Гинзбург, работами которого восхищался Ле Корбюзье. Все вместе они решили построить для себя, близких друзей и просто приятных людей «город-сад» в виде небольшого дачного поселка. Автором плана стал Веснин – на высоком берегу Малой Истры были нарезаны участки в гектар и пол гектара каждый, а все фасады должны были быть обращены на широкий променад, который шел по самому краю оврага. Вдоль него росла (и до сих пор растет) дикая клубника и цвели ромашки («размером с кулак», по словам Белоусовых), а вокруг наступал дикий еловый и сосновый лес. Более буколичный среднерусский пейзаж и представить себе было сложно.
И хотя все пошло не совсем так, как задумывал Веснин, – оползни не позволили полноценно использовать высокий променад, – но сама идея дачного поселка, построенного по внятному архитектурному плану, оказалась не просто новаторской, но и совершенно рабочей. За прошедшие восемьдесят лет здесь практически ничего не поменялось. «Об этом никогда вслух не говорилось, – объясняет Белоусов. – Но место для НИЛа было выбрано по принципу «чем дальше от власти, тем лучше». В это время как раз Сталин переехал на Ближнюю дачу, и все стали активно заселять Николину Гору и то направление, а прадед мой поспешил в другую сторону, на Истру. Здесь была страшная глухомань – по одноколейке было добираться больше трех часов, асфальт кончался в Тушино, а дальше шла только щебенка. Поселиться в таком месте казалось чистым безумием, но человека, прошедшего англо-бурскую войну и бравшего в плен Черчилля, такие глупости не могли остановить». Не мешал ему и дефицит строительных материалов. «Леса было не достать, хотя он и рос кругом, но рубить его было никак нельзя – народное достояние. Потому бревна для сруба нашли так: неподалеку строили истринское водохранилище, и несколько деревень шли под затоп. Прадед выкупил один из домов за символические деньги, разобрал, перевез сюда и сложил новый дом». Остальные архитекторы тоже крутились как могли. Веснин хотел устроить себе перголу с выходом на овраг – с его участка открывался чудесный вид на Новый Иерусалим, – для этого поставил один сруб на другой, но не доделал, и конструкция получилась довольно нелепой на вид. Гольц тоже соорудил себе простой деревенский дом, на который взгромоздил странную композицию из бревен.
«В общем, у всех остальных жителей НИЛа дома были добротные и удобные, потому что для их строительства они наняли специалистов, а у академиков архитектуры – черт-те что».
«ЕСЛИ ЕСТЬ НА СВЕТЕ МЕСТО, КОТОРОЕ Я НАЗЫВАЮ РОДИНОЙ –И С БОЛЬШОЙ, И С МАЛЕНЬКОЙ БУКВЫ, – ТО ЭТО НАША ДАЧА В НИЛЕ. ЗДЕСЬ РАСТЕТ И ЦВЕТЕТ ЧЕТВЕРТОЕ ПОКОЛЕНИЕ НАШЕЙ СЕМЬИ.»
Строился дом два года и не по проекту, а по возможностям. Был он летний, ничем не утепленный и отапливался печью. Из удобств предусмотрена была умывальня с ночным горшком и небольшая комната с дырявым дощатым полом, где все мылись, поливая друг друга из кувшина водой, которая подогревалась на керосинке. В доме сразу поселилось много людей. «Кроме трех поколений Семеновых-Белоусовых я застал еще «трех граций», они жили в комнатах на втором
этаже. Одну звали Наталья Моисеевна Муромцева, в девичестве Саарбекова. Ее отцу принадлежали часть бакинских приисков, ее первый муж был сыном председателя Государственной думы, второй – поставщиком молока для императорского двора, а сама она обожала матерные анекдоты и сплетничать по телефону-автомату.
Судьба ее была незавидна: в двадцатом году, в преддверии тяжелой зимы, она отправила трех своих дочерей к родственникам во Францию, а сама осталась в Москве с больным сыном. В следующий раз они увиделись только в 1964‑м. В Советском Союзе долгое время ей работы не находилось (только посудомойкой), до тех пор пока не стали вести переговоры с французами по поводу цветного телевидения, тогда и выяснилось, что такого уровня переводчиков, как Наталья Моисеевна, днем с огнем не сыщешь. Второй грацией была Наталья Францевна, которая была женой одного из дедушкиных братьев, потом ушла от него к наркому, а когда того расстреляли, то вернулась в семью. А третья – крестная моего отца Мария Александровна, вдова писателя Свирского. И вот эти чудесные дамы спускались с утра на террасу в длинных белых платьях, с уложенными волосами, в перчатках и чулках, ели свои вареники с вишней, а потом отправлялись на променад по участку под кружевными зонтиками. Для меня, пионера с совершенно советским детством, это было то еще зрелище».
Ближайшим соседом Белоусовых был мхатовский актер Леонидов – сибарит и бонвиван, у которого было вокруг дома построено четыре террасы, где он все лето пил чай из никогда не остывающего самовара.
«ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ НИЛЬСКИЕ ЖИТЕЛИ ПОСТРОИЛИ СЕБЕ ДОМА ДОБРОТНЫЕ И УДОБНЫЕ, А ТРИ АКАДЕМИКА АРХИТЕКТУРЫ СООРУДИЛИ КАКИХ-ТО СВЯЩЕННЫХ ЧУДОВИЩ ИЗ ПОДРУЧНЫХ МАТЕРИАЛОВ.»
Одна из самых забавных историй, связанных с Леонидовым, произошла, когда Семенов с друзьями по привычке старого охотника решил потренироваться в стрельбе в овраге, разделяющем их с Весниным участки. Чей-то выстрел срикошетил, и дробь попала в бедро одной из невесток архитектора, а та, испугавшись, вызвала милицию. Юный оперуполномоченный приехал из соседнего городка на мотоцикле с коляской и попал в мир академиков, прославленных музыкантов и народных артистов, которые никак не хотели серьезно отнестись к проблеме, но и преступниками совсем не выглядели. Сломался он окончательно на показаниях Леонидова, который на вопрос, стреляют ли у Семеновых, хорошо поставленным голосом сказал: «Да постоянно стреляют! Я тут сижу, чай пью, а пули так и свистят, так и свистят».
Вокруг дома был разбит роскошный яблоневый сад и посажены цветы. «За это великолепие отвечали бабушка и дедушка, а все дети у них были на побегушках: окапывали яблони, срезали траву лопатами, посыпали дорожки. Розы, диковинные черные гладиолусы, каллы – чего только у нас ни росло. Весь поселок ходил к нам, как в Дом культуры». Но большая часть участка площадью в гектар была покрыта настоящим лесом. «Сейчас мы держим его в состоянии английского полузаброшенного парка, а в моем детстве был просто сплошной бурелом. Мы с Мишей Ширвиндтом, двоюродным братом и постоянным дачным товарищем, ходили по нему в походы.
«ТРИ ГРАЦИИ» – СТАРЫЕ ПОДРУГИ МОЕЙ БАБУШКИ. СПУСКАЛИСЬ К ЗАВТРАКУ В БЕЛЫХ ПЛАТЬЯХ, С УЛОЖЕННЫМИ ВОЛОСАМИ И СОВЕРШАЛИ ПРОМЕНАД ПОД КРУЖЕВНЫМИ ЗОНТИКАМИ. ДЛЯ ПИОНЕРА С СОВЕТСКИМ ДЕТСТВОМ ЭТО БЫЛО ЕЩЕ ТО ЗРЕЛИЩЕ».
С утра нас снаряжали рюкзаками с провизией, мы полдня шли по участку, устраивали бивуаки, разводили костры, а к полднику возвращались грязные, довольные и абсолютно счастливые». Одним из самых любимых ниловских развлечений был волейбол. Каждые выходные устраивались турниры, которые собирали местное население всех возрастов: «Бабушки, дедушки, женщины с колясками – это был такой клуб по интересам, который никак нельзя было про‑ пустить». Отдельно собиралась команда музыкантов, которых называли «смычковые». С ними играли по особым правилам, без верхних подач:
например, смычковым нельзя было повредить руки, поэтому над ними посмеивались, но входили в положение».
Но самое интересное и в НИЛе, и в жизни семьи Белоусовых, что прошедшее время, которое употреблено в описании этих буколичных дачных картин, совсем неверно. В поселке до сих пор играют в волейбол, до сих пор собирают детские праздники на сорок человек, с шарадами и домашними спектаклями, до сих пор гоняют на машинах по лесу и рассказывают истории под старым абажуром на террасе. «Здесь удивительный микроклимат, – говорит Николай. – Я вижу, как моя шестилетняя внучка общается с теми же людьми, с которым рос я, и с их внуками, разумеется. А у моих далеко немолодых родителей
живы и все так же остры на язык друзья детства. Мы все знакомы друг с другом сорок, пятьдесят, шестьдесят лет, так что не надо ни пытаться произвести впечатление, ни рассказывать о себе, можно просто делать и говорить то, что действительно интересно и нужно. А те новые люди, которые все-таки появляются в поселке, очень быстро включаются в общую круговерть и тоже становятся своими».
«В ПОСЕЛКЕ ДО СИХ ПОР ИГРАЮТ В ВОЛЕЙБОЛ, ДО СИХ ПОР СОБИРАЮТ ДЕТСКИЕ ПРАЗДНИКИ НА СОРОК ЧЕЛОВЕК, С ШАРАДАМИ И ДОМАШНИМИ СПЕКТАКЛЯМИ, ДО СИХ ПОР ГОНЯЮТ НА МАШИНАХ ПО ЛЕСУ И РАССКАЗЫВАЮТ ИСТОРИИ ПОД СТАРЫМ АБАЖУРОМ.»
Секрет такой удивительной консервации Белоусов видит во вполне бытовых вещах. НИЛ стоит на отшибе от больших трасс, до него до сих пор не слишком удобно добираться. В нем до самого последнего времени не было газа и зимнего водопровода. И из-за овражистой местности проехать туда могут только полноприводные машины («раньше у всех были «Нивы», теперь обзавелись джипами»).
«Нас эти бытовые трудности никогда почему-то не смущали. Вот мама моя приехала из Малаховки, где были настоящие подмосковные «светские» дачи, на них даже телефоны водились. Ей, конечно, поначалу пришлось сильно перестраивать свое представление о том, откуда берется вода (из колодца за полкилометра), или учиться, как протопить промерзший дом. Но к моему рождению все уже эти премудрости отлично освоили».
Несколько лет назад к Белоусовым цивилизация все же пришла – дом утеплили, провели все необходимые коммуникации, построили баню.
«Мы очень боялись браться за ремонт, – говорит Белоусов. – Боялись вспугнуть дух места. Поэтому ко всему подошли очень тщательно. Реставрируя террасу, так долго подбиралиультрамариновую краску один в один, что, когда Александр Ширвиндт приехал после ремонта на дачу, он не увидел разницы. Моя жена Оля искала ткани для переобивки старой мебели – чтобы не выбивались из времени. Всей семьей долго спорили вокруг печки-камина. Он был весь расписан поколениями детей, которые рисовали, оставляли на нем записочки и отмечали свой рост. По отдельности все было очень мило, а вместе превратилось в какое-то месиво, с которым надо было что-то делать. Правильный цвет нашелся где-то после пяти утра и нескольких бутылок вина. В результате главной похвалой нашим усилиям стали слова родителей: «Спасибо, вы подарили нам весну и осень на даче».
И внучки, которая в последнее лето авторитетно заявила: «С домом теперь все отлично, теперь надо сделать грядку и выращивать на ней овощи. Не можем же мы есть то безобразие, которое продается в магазинах». Это будет что-то новое для старого семейного гнезда. Такой сознательный шестилетний генерал ими еще не командовал».
 
МИЛА И ВОКА
РОДИТЕЛИ НИКОЛАЯ БЕЛОУСОВА СЕЙЧАС ПРОВОДЯТ НА НИЛОВСКОЙ ДАЧЕ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ. НО У МИЛЫ, ТАК ЕЕ ЗОВУТ В СЕМЬЕ, ЕСТЬ И СВОЯ, ОТДЕЛЬНАЯ ДАЧНАЯ ИСТОРИЯ. ЕЕ ДЕТСТВО ПРОШЛО В МАЛАХОВКЕ, ПОДМОСКОВНОМ ПОСЕЛКЕ, СОХРАНИВШЕМ И ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ ПОЧТИ АРИСТОКРАТИЧЕСКИЙ ШИК. «ДО 1917 ГОДА ЭТО БЫЛО ЧУТЬ ЛИ НЕ САМОЕ МОДНОЕ ДАЧНОЕ МЕСТО. В МАЛАХОВКЕ СНИМАЛИ ДАЧИ БОГАТЫЕ И ПРОСВЕЩЕННЫЕ ЛЮДИ, ТАК ЧТО ТАМ БЫЛ ЗАЛ, ГДЕ ПОКАЗЫВАЛИ КИНО, ЧУТЬ ЛИ НЕ ВПЕРВЫЕ В РОССИИ, ТАМ ВЫСТУПАЛ ШАЛЯПИН, ТЕННИСНЫЕ КОРТЫ И ПЛОЩАДКИ ДЛЯ КРОКЕТА БЫЛИ ЗАПОЛНЕНЫ ДАМАМИ В ШЛЯПКАХ НА ВЫСОКИХ ПРИЧЕСКАХ. ВОТ ТАМ ТО Я И РОСЛА У ТЕТИ, В ДОМЕ С БОЛЬШОЙ БИБЛИОТЕКОЙ, БОГАТОЙ ОБСТАНОВКОЙ, КАНАЛИЗАЦИЕЙ И ДАЖЕ ПРОВЕДЕННЫМ ТЕЛЕФОНОМ. ЭТО БЛАГОЛЕПИЕ, ПРАВДА, НЕ МЕШАЛО МНЕ ВОРОВАТЬ ЯБЛОКИ С СОСЕДСКОЙ ШПАНОЙ – ЭТО Я ПРОДЕЛЫВАЛА ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО В НИЖНЕЙ ЮБКЕ. ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, КАКИМ ШОКОМ ДЛЯ МЕНЯ БЫЛ ПРИЕЗД В НИЛ, ГДЕ КОЛОДЕЦ ЕДВА ТОЛЬКО ВЫРЫЛИ? ТАМ Я ПОНЯЛА, ЧТО МАЛАХОВКА ЭТО НЕ ДАЧА, ЭТО ТАК, БАЛОВСТВО.
А ВОТ – МЕСТО, КУДА ТЫ ДОЛГО ДОБИРАЕШЬСЯ НА ОДНОКОЛЕЙКЕ, ПОТОМ БРЕДЕШЬ ПЕШКОМ И НАКОНЕЦ ДОХОДИШЬ, ЧТОБЫ ОСОЗНАТЬ, ЧТО ТЫ ДОМА.
 
    [tags] => JHelperTags Object
        (
            [tagsChanged:protected] => 
            [replaceTags:protected] => 
            [typeAlias] => 
            [itemTags] => Array
                (
                )

        )

    [event] => stdClass Object
        (
            [afterDisplayTitle] => 
            [beforeDisplayContent] => 
            [afterDisplayContent] => 
        )

)